Путешествие из Петербурга в Москву
|
|
Знакомые лица
Аккумулировать в себе художественное знание Света Арефьева начала в четыре года, когда услышала по радио о наборе в студию юных художников и твердо решила связать свою жизнь с изобразительным искусством. Потом были несколько художественных школ и архитектурный факультет Академии художеств, основанной еще Екатериной II. Но неожиданно для многих дипломированная специалистка круто изменила свою жизнь и отправилась в Москву с пятьюстами долларами на жизнь и неприкосновенным запасом на обучение.
Светлана, каких же знаний вам не хватило после стольких лет непрерывного образования?
Глобальная архитектура — мужское занятие, а мне хотелось создавать красоту внутри. Но дизайн интерьера в академии преподавали постольку поскольку, и я стала присматриваться, где можно научиться разным тонкостям. И однажды в «Квартирном вопросе» увидела Веронику Блумгрен, узнала про ее школу «Детали». Долго собиралась с мыслями, потом все-таки сорвалась и поехала в Москву. А когда начала учиться, поняла, что не ошиблась. Помимо прочего в «Деталях» были дивные лекции по архитектуре — все свое обучение в Питере я спокойно отдала бы за этот пятимесячный курс, настолько хорошо было преподано планирование интерьера. Я поняла, что даже в самом маленьком пространстве нельзя экономить сантиметры. Наоборот, иногда нужно достроить стенку, чтобы пространство получилось более гармоничным. Скажем так, ко мне пришла планировочная мудрость.
Возвращаться в Питер не планируете?
Даже вначале не собиралась. Оставляла внутренне некую возможность, но уже через полгода появилось ощущение, что все сделано правильно. Я на своем месте, живу своей жизнью. Я очень люблю Петербург, тем более что выросла в самом центре, окна нашей квартиры выходили на Мойку. Но сейчас, мне кажется, этот город меня уже не ждет. Правда, мне недавно сказали, что это я, скорее всего, в нем не нуждаюсь… Когда на пятом курсе нам читали историю московской сталинской архитектуры, это была сказка. Я обожаю сталинский ампир — мощный, красивый. В то время я уже подумывала про Москву, так что этот предмет изучала с особым рвением. А теперь Москва — мой город. Здесь дом, семья. Мне нравится московский ритм, возможности, которые открываются перед людьми моей профессии. В Петербурге много людей с тонким вкусом, но для воплощения многих задумок, помимо вкуса, нужны немалые средства.
Удалось поработать с любимым сталинским ампиром?
Только один раз, в доме на Соколе. Конечно, не лучший образец этого стиля, скорее «типовая сталинка», но было приятно. Важно, когда интерьер завязывается с внешним обликом дома. Я делала квартиру в доме на Патриарших прудах и побывала у соседей снизу — чистое Марокко! Выглядит сюрреализмом. Патриаршие пруды — место, где и свет особый, и звуки тише, и вдруг попадаешь в знойную атмосферу Магриба... Честно говоря, этнический стиль я вообще не очень люблю. Хотя хороший декоратор может работать в любом стиле. Попросят этнику — будет этника. Но с большим удовольствием я сделаю интерьер с едва слышными этническими нотками.
Какой же стиль вы предпочитаете?
До последнего времени любила классику — не душную, кучерявую, а облегченную. Сейчас хочется чего-то совсем нового. С условием, что есть некие базовые вещи. Например, симметрия для меня — априори гармония. В мире хаоса, бурного движения нам нужна расслабляющая домашняя обстановка, а симметрия дает чувство равновесия. Еще два года назад я вообще не представляла, как сделать красивым несимметричное пространство. Теперь знаю. Более того, стараюсь убежать от статичности, но симметрия — всегда та база, на которую наносятся другие слои. Вытянутое помещение редко бывает гармоничным; чем ближе к квадрату, тем приятнее ощущения находящихся в нем людей. При этом я не люблю прямые углы. Хорошо, когда в комнате есть эркер. А если нужно делать планировку в бетонной коробке, всегда стараюсь предусмотреть альков для кровати или ниши — это усложняет пространство. В дизайне интерьера важны не столько предметы, сколько сумма всех составляющих. Свет накладывается на цвет и на объем, рождая неповторимую ауру, в предметах же главное не форма, а их фактура и тональность. В этом, наверное, и есть мой авторский стиль. Многие, уже глядя на эскизы, понимают, что это моя работа. В какой-то момент это даже стало на меня давить — вдруг захотелось избавиться от очевидности. Перестать идти проторенной тропой, не следовать правилам хорошего декораторского тона. Например, серые перламутровые тона считаются «комильфо» и говорят о том, что декоратор знает, что делает. А мне сейчас хочется сочетать ярко-желтый с вишневым, изумрудную зелень с серым. Но симметрия — все равно начало начал.
А как же модные тенденции? Вы их игнорируете?
Недавно я доделала один проект, который в силу материальных причин тянулся довольно долго. В конце концов я перестала понимать, состоялся ли интерьер. Просила знакомых прийти и посмотреть. И все мне говорили, что интерьер цельный, модный, актуальный. Это было приятно слышать, ведь проект разрабатывался два года назад. Безусловно, мода играет свою роль. Но гораздо важнее авторский стиль и возможность удивить: «неужели это сделала Арефьева?»
Были ли случаи, когда вас чему-то научили не педагоги, не коллеги, а заказчики?
Один из них сказал мне мудрую вещь: лучше полчаса подождать, но за пять минут долететь. Теперь я всегда следую этому правилу. Стараюсь разными способами — догадками, вопросами в лоб — насытиться информацией о заказчике. Понять, как он живет, как хочет жить, чего ему не хватает, что отталкивает. Иногда это занимает много времени, зато потом все складывается действительно за пять минут. Конечно, можно строить проект, исходя из собственных пристрастий, слегка учитывая заданную заказчиком стилистику. Но это неправильный путь.
Сколько времени обычно уходит на то, чтобы проект сложился?
Сначала мы подробно проговариваем техническое задание: какие нужны бытовые приборы, коммуникации. Потом я прихожу с огромной папкой фото интерьеров в самых разных стилях, которые собираю уже много лет, и мы ставим на них плюсы и минусы. На этой картинке не нравится ничего, кроме формы кресла. Эта вызывает общее положительное ощущение, но оно не относится ни к чему конкретно. На этой ужасные формы, зато хороший цвет. Так выявляются нюансы, после чего я приступаю к планировке. Тут мы проговариваем более детальные вещи, иногда с предварительными набросками. И когда планировка утверждена, я беру тайм-аут недели на две-три (в зависимости от объема пространства), чтобы подготовить общую концепцию с эскизами и полной подборкой предметов. Те самые «полчаса», которые нужно подождать.
Как вы подбираете мебель — работаете с определенными фабриками?
В бюро Вероники Блумгрен мы делали акцент на европейские марки: Бельгия, Франция, Италия. Потом я была главным дизайнером в фирме, представлявшей американские фабрики, и хорошо изучила американцев. Сейчас они у меня любимые. У них шире спектр, чем у европейцев, другая выделка, особый шик. Да они и выгоднее сейчас, хотя бы потому, что доллар намного дешевле, чем евро. Единственный недостаток американской мебели — она не годится для маленьких помещений. А в последнее время мне стало интересно, почему у нас не могут делать красиво. Я начала искать и обнаружила много достойных фабрик. Но тут своя сложность: состоятельным заказчикам их не предложишь, не поймут. Зато, когда я построю дом своей мечты, у меня уже есть любимцы «за две копейки», которых я обязательно у себя поставлю.
Если не секрет, как будет выглядеть дом вашей мечты?
Мечтаю купить старую заброшенную фабрику, ферму или даже коровник — любое здание необычной архитектуры — и сделать там нечто невероятное.
Очень европейская история. Неужели и у нас такое возможно?
Такие объекты есть, и они почти не пользуются спросом. Конечно, в отличие от европейских, они находятся в плачевном состоянии.
Ваша семья — тоже приобретение московского периода?
Да, и это еще раз доказывает, что я не зря сюда приехала. К счастью, муж не имеет отношения к моей профессии и вообще полная моя противоположность. Я человек творческий, а он абсолютный логик, стратег и тактик. Но, честно говоря, я боялась, что однажды он увидит какой-нибудь интерьер, ужасный с моей точки зрения, и скажет: боже, какая красота! А оказалось, что он, как и я, терпеть не может пластик, обожает старое дерево, потертую кожу, светильники из металлических трубок. Не то чтобы я искала человека по такому принципу, но это тоже важно.
Есть ли какие-то табу в вашей работе? Материалы, которые вы никогда не используете?
Никогда не буду строить сложносочиненные потолки с огромным количеством встроенных светильников. Никогда не положу много разных напольных покрытий в одной квартире, особенно если она невелика по площади, — это разобьет пространство. Избегаю шкафов-купе (у декораторов считается, что они априори не могут быть красивыми), предпочитаю им мебель с распашными створками. Один из моих заказчиков купил старый индийский шкаф, небольшой и неудобный по сравнению с современной мебелью. Но это оказалась дверь в другой мир! Дверцы у шкафа закрываются на две щеколды, сверху и снизу, и его хозяин говорил мне потом с восторгом: «Как же приятна эта новая привычка — закрывать нижнюю щеколду ногой, а верхнюю — рукой!» С новым интерьером к человеку должны прийти и новые привычки. Впрочем, я редко задумываюсь о том, чего не хочу делать. Чем больше об этом думать, тем скорее оно притянется. Лучше думать о том, с чем нравится работать. Я люблю перламутр, камень, кожу, медь, латунь, кружево, мех. И обожаю возиться с тряпочками!
Коко Шанель говорила, что в гардеробе каждой женщины обязательно должно быть маленькое черное платье. А что, по-вашему, непременно должно быть в интерьере?
У меня есть свои фетиши. Один из них — ширма. Любая: обитая тканью, лаковая деревянная, стеклянная. Она может быть двусторонней и тогда служит для трансформации интерьера. Она красиво распределяет свет, усложняя простоту прямоугольных комнат. Ею можно прикрыть что-нибудь, например спинку дивана. Без удобного дивана, кстати, тоже не обойтись. Хотя его можно заменить разбросанными по полу подушками.
А что важно предусмотреть хозяевам, которые часто принимают гостей?
Важно, чтобы был большой стол, возможность его раздвинуть и много стульев, которые не придется собирать по соседям. Одна колченогая табуретка способна испортить красивое застолье с изысканной сервировкой. Решить проблему просто: стулья могут быть разными и стоять в разных комнатах, но форма у них должна быть единая. Когда они соберутся вместе, это будет красиво. И еще важно грамотно решить пространство — когда в комнате много людей, они не должны лавировать между предметами.
Сейчас я читаю лекции в школе «Детали» и объясняю студентам, что существуют некие аксиомы. Например, если диван стоит не у стены, спинка его не может быть открытой, это моветон. Там обязательно должен стоять предмет, закрывающий ее, например консоль или комод. Они удивляются. Я пытаюсь объяснить: ну это примерно то же самое, как надеть черное белье под белую блузку. Мне возражают: а сейчас это модно и можно! И я понимаю, что сегодня уже почти не осталось правил, которые нельзя нарушить. С другой стороны, уже почти ничего нового не придумать. Вопрос в компиляции. В умении подобрать предметы таким образом, чтобы они начали жить, образовали некое единство, особый стиль. Так что стиль сегодня — это портрет заказчика.
